Неточные совпадения
Теория Шлейермахера, выражаясь современным философским
языком, есть воинствующий психологизм, ибо «чувство» утверждается здесь в его субъективно-психологическом значении, как сторона духа, по настойчиво повторяемому определению Шлейермахера (см. ниже), а вместе с тем здесь все время говорится о постижении Бога чувством, другими словами, ему приписывается значение гносеологическое, т. е.
религиозной интуиции [Только эта двойственность и неясность учения Шлейермахера могла подать повод Франку истолковать «чувство» как
религиозную интуицию, а не «сторону» психики (предисл. XXIX–XXX) и тем онтологизировать психологизмы Шлейермахера, а представителя субъективизма и имманентизма изобразить пик глашатая «
религиозного реализма» (V).], а именно это-то смещение гносеологического и психологического и определяется теперь как психологизм.
Отсюда проистекает неизбежная множественность языческих религий, а также национальный характер, существенно им присущий и сближающий их с народным
языком, фольклором, разными видами народного творчества (этому не противоречит факт
религиозного синкретизма, как явление позднее упадочное и производное).
Она определяет ту его внешнюю границу, за которую невозможно отклоняться, но она отнюдь не адекватна догмату, не исчерпывает его содержания, и прежде всего потому, что всякая догматическая формула, как уже сказано, есть лишь логическая схема, чертеж целостного
религиозного переживания, несовершенный его перевод на
язык понятий, а затем еще и потому, что, возникая обычно по поводу ереси, — «разделения» (αϊρεσις — разделение), она преследует по преимуществу цели критические и потому имеет иногда даже отрицательный характер: «неслиянно и нераздельно», «одно Божество и три ипостаси», «единица в троице и троица в единице».
Если перевести этот основной и элементарный факт
религиозного сознания на
язык религиозной философии, мы тотчас же увидим, что перед нами явно противоречивое сочетание понятий, приводящее к антиномии [Проблема антиномизма в мышлении наиболее радикально поставлена в книге свящ.
Таким образом, оригинальные краски исторических религий обесцвечиваются, все конкретное отходит в экзотеризм, а в качестве эзотерического содержания подставляется доктрина теософического общества, столь озабоченного распространением универсального
религиозного волапюка [Волапюк (от англ, world — мир и speak —
язык) — первый искусственный международный
язык, созданный в 1880 г.
Если эту
религиозную формулу перевести на
язык философский, она получит такое выражение: религия есть переживание трансцендентного, становящегося постольку имманентным, однако при сохранении своей трансцендентности, переживание трансцендентно-имманентного.
«Не мерою дает Бог духа» [Ин. 3:34.], и, когда огненные
языки возгораются над головами, при каких бы внешних обстоятельствах они ни возгорелись, является достоверным, что
религиозное сознание становится при этом вселенским, кафоличным.
Близость Канта с Шлейермахером определяется тем, что и Кант
религиозному (т. е. у него моральному) чувству стремится придать алогический или, на его
языке, «практический» характер.
Но догматы и не притязают на это, они лишь констатируют факт откровения, уже совершившегося в
религиозном мифе, и только переводят на
язык понятий его содержание.
Интуиция тварности, имеющая столь первостепенное значение в религии, вообще с трудом переводится на
язык религиозной философии, ибо последней здесь приходится не «дедуцировать» понятия, но давать лишь философский пересказ
религиозного переживания.
Новая, творческая
религиозная общественность — и не теократия, и не анархизм, и не государственность, и не социализм; она невыразима в категориях «мира», непереводима на
язык физического плана жизни.
И в самом деле, не только в общем, обыкновенном употреблении, но и на правительственном
языке администрации, даже самого законодательства, именем раскола издавна называли и называют все вообще видыуклонения русских людей от православия, все вообще виды
религиозных разномыслий, которые когда-либо были причастны русскому человеку.